Солдату , доктору , отцу - Абраму Николаевичу Рапопорту - посвящается
1899 - 1969      

МОЙ ГОРОД.

"...Было ли это самое провинциальное захолустье таким уж дремучим даже в прежние времена? Не провинция ли породила сотни, тысячи людей ставших славой и гордостью русского народа?..."

Б.Евгеньев "Светлея стелется дорога"

В этом маленьком городе, едва насчитывающем восемь тысяч населения, всё было удивительным.

Маленький, захолустный русский городок, вне "черты оседлости". Вне "черты оседлости", а кроме двадцати шести православных церквей, кучно собранных вместе ... две еврейских синагоги, немецкая кирха, а летом ещё "наезжал" костёл, т.е. приезжал ксёндз,снималось помещение и католики молились здесь, в этом "походном" храме...

Город вне черты оседлости, а весь центр заселён евреями, основные ремёсла в руках евреев, да и купцов-евреев было добрых полтора десятка…

В 6-ом часу вечера начинается «вечерний звон». Это было время вечернего чаепития у одних, молитвы у других, а осенью и весною звон был сигналом, по которому зажигались немногие уличные керосино-калильные фонари и лампы в магазинах, лавочках и домах.

Несколько таких фонарей на перекрёстках улиц, окна лавок, и витрины двух «электро-театров» (никто бы тогда не сказал – кино) освещали город в деятельное время, а после 8-9-ти часов вечера на улицах были только единственные прохожие, да и те пользовались услугами извозчиков, которых было множество…

Мы с любопытством наблюдали за «возжиганием» этих светильников. Они ослепляли нас. Но как мы были разочарованы, когда фонарь, подтянутый к верхушке столба одиноко маячил, раскачиваясь вверху и освещая небольшой участок под самым столбом, обычно занимаемый извозчиками. Они не освещали, они были только маяками.

Небольшая квадратная площадка. На ней десятка два, старых, в два обхвата тополей. Под ними в нескольких друг от друга два летних павильончика, полуразвалившаяся беседка, газетный киоск. Вокруг, окаймлённая штакетником, посыпанная песком и мелким щебнем дорожка. Несколько простых скамеек. Снаружи от штакетников такая же щебенка.

Это – бульвар, одно из приметных мест городка, перекрёсток главных улиц, устье нескольких боковых улочек. Отсюда и к вокзалу, и к базару, и к кладбищу, и к «электро–театрам»… На этом перекрёстке – женская гимназия, Благовещенская церковь с богатым приходом, биржа легковых извозчиков. Отсюда близко и гостиницы, и синагоги. Здесь и водоразборная колонка над артезианской скважиной. Здесь же большой, заболоченный, никогда не просыхающий, непроходимый участок. (Если бы об этой луже знал Гоголь, не было бы Миргородской лужи!).

И только потому что эта лужа никогда не просыхала, надо полагать, отцы города соорудили скважину – вода близко…

Изредка в «бульваре» и вокруг него возникало гуляние. Иногда, основная масса гуляющих, здесь задерживалась, а иногда гуляющие расползались по двум прилегающим улицам к электротеатрам или в противоположную сторону к валу, к реке, к озеру.

Обычно, тихий участок города, он оживлялся в дни событий: здесь у Суворинского газетного киоска выстраивалась очередь за газетами. Газет большой выбор, как и журналов. Киоскёр – молодой паренёк дружит с нами, реалистами. У него можно бесплатно, не разрезая просмотреть журнал, альманах, сборник… Около киоска можно задержаться и, как бы случайно встретить знакомую гимназистку, передать ей «секретку».

Хоть это и не центр города, но не нашлось другого места для митингов после февральской революции и в предоктябрьские дни, не нашлось и другого места для почётного захоронения убитого в деревне на хлебозаготовках комиссара, для чего снесли, наконец, полуразвалившуюся беседку.

И только здесь, в этой беседке, в дни 1-ой мировой войны играли духовые оркестры запасных полков, расквартированных в городе.

Городок едва насчитывал около восьми тысяч многонационального и многосословного населения, но все жители были единодушны в оценке прелестей своего городка, в сохранении традиций и обычаев и эта особенность пережила время.



Представляю себе вашу случайную встречу с жителем этого города, всё равно, родовитый ли это дворянин или мелкий чиновник, купец или обыватель с Печёхи – окраинной улицы этого городка – православный ли русский человек или немец, или поляк, или еврей. Поговорили бы вы с ними этими коренными жителями городка.

Вас удивил бы восторженный патриотизм, горячая любовь к своему городку, его искренняя вера былую славу города, убеждённость в выдающейся роли его в истории России.

Вы узнали бы, что городок этот известен давно, с языческих времён, что это центр поселения древнего славянского племени кривичей, что он не раз погибая сам, спасал русскую землю от иноземцев.

Вы услышали бы что он управлялся князем и вечем, что он играл роль посредника между Повгородом и Южной Русью, между Новгородом и Суздальскими князьями, что первым князем здесь был Мстислав Удалой, наследник которого князь Давид отражал нападение литовцев, что после князя Давида городом владел Александр Невский, который здесь и обвенчался с дочерью князя Полоцкого Прасковией.



Вас немедленно пригласили бы пройтись к маленькой церквушке в которой и проходило венчание и обязательно напомнили бы об иконе «Богородицы Ефесcкия», подаренной городу молодой княгиней и хранящейся в соборе. Вам подчеркнули бы, что икона писана евангелистом Лукой.

Вы только доверьтесь этому добровольному и бескорыстному гиду, вы этого словоохотливого доброго человека, идите с ним по городу…

Он отведёт вас на вал, т.е. на остатки земляных укреплений XIV века, окружающих часть города, расположенную на большом острове <посреди> озера, видимо самую древнюю часть города. Остров этот расположен на большом острове, по берегу которого и вытекающих из него реки и нескольких речек раскинулся этот городок. На этом острове вы и нашли бы ту самую церквушку, где венчался Александр Невский, собор где хранится знаменитая икона и ещё одну очень красивую Церковь Богоявления.

Он показал бы вам на этом острове и большой барский дом, где проходили детские годы Мусоргского, он повёл бы вас и дальше, через т.н. «2-ой мост» к городищу и приволью – тоже остаткам оборонительных укреплений против литовцев и поляков.

Вам почти с хронологической точностью рассказали бы, когда город был разорён Ольгердом, когда он вошёл в состав Московского государства, когда вновь взят Сигизмундом, когда в нём свирепствовала чума («мор»).

Вы узнали бы, что под этим городом Стефан Баторий разбил князя Хилкова, что вскоре город вновь осаждался князем Сапегой, что в городе были и тушинцы, и уже через несколько лет этому многострадальному городу пришлось отражать нападение запорожских казаков.

Город воевал, переходил из рук в руки, сгорал, вымирал и вновь возрождался и застраивался, в том числе и красивейшими храмами.

Если бы, в то время вы взошли на городище, то залюбовались бы городком с его 26-ю церквами среди которых нет храмов построенных позже XVII века. Любуясь городком с высоты обязательно надо было следить за рукой нашего гида: вот дом Куропаткина, вот домик, где родился в семье священника Белавина будущий патриарх Московский и всея Руси – Тихон, а вот за озером видны видна церквушка села Знаменского, вотчина декабриста Поджио.

Смотрите дальше: вот, хорошо видимая с городища улочка. Это улица Соловьёва, имени того самого Соловьёва, который в 1879 году стрелял в Александра II. На этой улице Соловьёв родился и вырос.

Из этого города родом купцы Рубакины, предки великого книголюба, «лоцмана книжного мира».

В те годы в этом городке вы могли бы встретить на улице двух худощавых людей в дворянских шапках – потомков великого полководца Кутузова или высокую шумную женщину, обедневшую помещицу – Корвин-Круковскую – родственницу Софьи Ковалевской.

Городок входил в состав Псковской губернии и мы гордились тем, что в нашей земле похоронен прах Пушкина, а старики утверждали, что А.П.Керн бывала здесь.

Многие напомнили бы вам даже и о теперь забытой поэтессе Зое Бухаровой.

Бережно хранят земляки мои все эти предания, приумножают их и передают из поколения в поколение.

Большая Советская энциклопедия пишет об этом городке,(БСЭ. Изд. 2-ое. Том 43. Стр. 38. 1956 г.), что это «центр Торопецкого р-на Великолукской обл. РСФСР, ж.-д. станция на линии Соблаго-Великие Луки», что в этом городке «имеется кирпичный, кожевенный, маслодельно-сыроваренный заводы, швейная фабрика, мясокомбинат, два леспромхоза, предприятия местной промышленности, три средние и семилетняя школы, лесной техникум, фельд-акушерская школа, педучилище, кинотеатр, дом культуры, краеведяеский музей, библиотеки. В районе льноводство, посевы зерновых (рожь, овёс), молочное животноводство, свиноводческий совхоз, три МТС, три сельские электростанции.



Впервые Торопец, косвенно, упоминается в летописи под 1074 г. (упоминается торопечанинъ –купец родом из Торопца). Однако возникновение города, стоящего на волоке между бассейнами Западной Двины и Ловати, на пути из варяг в греки, следует отнести к значительно более раннему времени. Близ Торопца сохранились остатки древнего городища. В XII веке Торопец являлся крупным экономическим центром Смоленского княжества. В течении XIII века Торопец неоднократно подвергался нападению литовских князей. В 1362 г. Был захвачен Литвой. В 1950г. возвращён русским и по перемирию с Литвой в 1503 г. остался в составе Русского государства. В XVII веке и в первой поло XVIII века в Торопце было развито кожевенное производство. В 1708 г. был присоединён к Ингерманландской губернии. В 1719 г. находился в Великолукской провинции С-Петербургской губ. В 1727 г. вошёл в состав Новгородской губ. И в 1772 г. приписан к Псковской губ. , а в 1777 г. стал уездным городом. В XIX веке, удалённый от ж.д. путей, потерял промышленное и торговое значение…

Сейчас это захолустье Калининской области.

География этого городка замечательна и мы, торопчане, ею гордимся не потому, что место где раскинулся городок красиво, а потому что оно всемирно знаменито и нет географа, который не знал бы этих мест, нет туриста в записной книжке которого не было упоминапия об этой местности.

Городок расположился на Торопецкой гряде Валдайской возвышенности высотой в 200-300 метров. Здесь живописный холмистый рельеф. Понижения между грядами заняты озерами и болотами, сами гряды покрыты хвойным лесом. Здесь , через ряд озёр протекает среди холмов река Торопа – правый приток реки Западная Двина. Рядом и Осташковская гряда.

Здесь был стык трёх губерний – Псковской, Смоленской и Тверской. Но главное, конечно, в том, что здесь проходит водораздел трёх рек – Волги, Днепра и Западной Двины.

Всего верстах в 50-ти от Торопца, в бывшем Осташковском уезде Тверской губернии стояла знаменитая на весь мир часовенка над ручейком – истоком Волги.

Когда едешь по железной дороге из Торопца в Осташков, недалеко от ст.Пено поезд проскакивает по небольшому мостику в один пролёт, через небольшую речушку, каких множество по пути: ведь мы едем по Озёрному краю, в состав которого входила и Псковская губерния.

Но не спешите забыть эту речушку. Если бы вы подошли сюда пешком, то не пожелав идти запрещённым путём – по железнодорожному мостику, вы попросту перепрыгнули бы через речушку двумя-тремя шагами, по камням. Сразу записывайте себя в чемпионы: вы перемахнули через …Волгу!

Вот поэтому на этом мостике уж очень хорошо выглядит белая бочка с надписью «Волга».

В другой стороне от Торопца, в Бельском уезде Смоленской губернии, в полустах, примерно, верстах начинает свой могучий бег великий Днепр, а в самом Торопецком уезде родится тихая красавица Западная Двина.

В любой конец света можно отправить флотилию лодочек, корабликов… Именно с этой надеждой снаряжали их в путь весной мы торопецкие мальчишки, захваченные романтикой лесосплава, которую мы наблюдали на нашей реке Торопе.

Отличны ближайшие окрестности нашего городка. Озёра Соломино, Небино, Заликовье (название-то какое красивое – Заликовье!), как бусы нанизанные на реку Торопу. Именно как бусы, рядом, в самом городе. Два рукава Торопы обнимают островную часть города и тут же впадают – один в зарастающее Небино озеро, другой в Заликовье. И одно и другое озеро рядом. То тут, то там торчат старые сваи – остатки каких-то, может быть древних пристаней, а для нас, купающихся мальчишек место финиша далёких заплывов. Плывёшь то ли один, то ли стайкой на ту вон высокую сваю и, зная, где коварно спряталась под водой другая, как добрый лоцман добираешься до цели, ухватишься руками за эту, оперся на подводную ногой, встал, глубоко вздохнул, оглянулся: как далеко от «старта»! А солнце так ласково греет.



Справа – соборная сторона, вал, слева монастырская, тут Небино, там Заликовье… В синем небе заливается жаворонок, вдали мальчишки барахтаются у берега, тебя облепили слепни, там изумрудная, небесно-голубая и других невероятных расцветок стрекозки замирают над торчащей из воды водорослью, бревном или ещё чем либо. Подлетели, замерли в воздухе и вдруг круто отпрянули в сторону… И тебе надо тоже в сторону – подплывает ещё какой-то паренёк и ему надо уступить место для отдыха… В воду и легко поплыл обратно: отдохнул, да и вниз по течению…

Озеро Соломино – главное озеро в черте города. Оно сурово волнуется в дни непогоды, ударяясь о вал, о древний вал.

Натренированный волнами озера, может быть поэтому, он выдержал не один набег врага…

Оно синее это озеро и волны его так похожи на те в которых «старик ловил неводом рыбу»

Из этого озера, в другом конце города, вытекает небольшая речушка – Уклеинка. И бежит эта речушка в тёмный, густой хвойный лес, находящийся отсюда в нескольких километрах. Бежит торопливо (на то и Торопец, и Торопа, и торопчане), чтобы здесь, в этом лесу, подобно своей старшей сестре реке Торопе, на протяжении пары-другой километров нанизать три чудесных лесных озера – Котелок и Первое и Второе Уклеинские озёра…



Но почему в городе через эту речушку Уклеинку перекинут такой высокий мостик, а через Нёбино озеро положен «плавучий» мост?

Нам, мальчишкам совершенно ясно, что иным мост не должен быть: на его сваях, так легко доступных, добываются шитики – незаменимая наживка на плотву,

Шитик! Кстати, это только наше псковское слово. Где бы я ни был, я ни у кого не мог доспроситься: «клюёт ли здесь плотва на шитика» - не знают что такое – «шитик». А вот В.И.Даль почти знает:

Шитик - м.волж. мелкое речное судно, крытое округлой палубою; арх. род небольшой лольи; сиб. лодка с нашвами, набоями, с нашитыми бортами; пск, червячок, водящийся в мокром песке, в коре прутьев. (Толковый словарь. т.IV. стр 635, ГИИиН словарей. М. 1955г.).

Только это не червячок, а личинка, удобно устроившаяся в собственном доме, похожем на трубочку «с нашивами, набоями, с нашитыми бортами», прикрепившаяся к свае моста или коряге на дне.

Ляжешь поперек моста, опустил ручонку в воду и собирай со сваи всё, что тебе попадётся, а потом тут же на мосту выбирай из своей добычи эти трубочки. Только посмотри, не пустая ли она. Собрал их в банку, набрал туда ила или ряски, залил водой и отправляйся на рыбную ловлю: плотички и черешки будут твоими.

Ну, а мост, всё таки, почему плавучий? Да иным он и не может быть, как не может быть и низким тот высокий мостик над Уклеинкой: весеннее половодье превращает эти озёра в «море»…

Всплывают тогда прибрежные купальни, заливаются дворы, речушка Уклеинка превращается в реку, а улица?

Нет это уже не Торопец, это по меньшей мере Петербург, Амстердам, а может и Венеция? Широкая водная гладь заливает всю улицу.

Дворцов только нет, а в гондольерах, в них нет нужды: у каждого прибрежного торопчанина имеется лодка и проблема общения решается просто.

В дни половодья мельчающее Заликовье, зарастающее Нёбино озеро вспоминают свою былую славу, а «плавучий» (теперь ясно почему он «плавучий») спокойно качаются на на волнах, поскрипывая на сваях.

Уклеинка же бушует в лесу, раскачивая бусы-озёра, а «лес неведомый лучом в тумане спрятанного солнца кругом» шумит.

Вы проехали километров восемь по большаку на юг, или километров пять на северо-запад от города. И тут, и там река Торопа. Так кружит наша главная река вокруг города, протекая через озёра, заболачивая окрестности. Поэтому так привычны торопчанам серые, пасмурные дни.

Но в солнечные дни… В шестом часу вечера поезд, идущий в Петербург, выносит вас из лесной просеки, некоторое время бежит по высокой насыпи и вот вдали, на куполе Вознесенья – первый блик. Дальше постепенно развёртывается панорама «сорока сороков». Восхищённые пассажиры поезда прилипают к окнам вагонов: с небольшого железнодорожного мостика через ту же Уклеинку видно шоссе, ведущее из города к ж-д станции, и вдали город, разделённый этим шоссе на две половины. Шоссе переходит в улицу, главную «магистраль» городка на которой вы и найдёте, описанный выше «бульвар», главную торговую часть, базар с огромным гостиным двором – «галуареей». Базар – это только в базарные дни, а площадь эта вовсе не базарная, это Воскресенская площадь на которой разместилось с десяток красивейших церквей, рядом другие площади – хлебный рынок, сенной рынок, рыбный рынок… Дальше за Воскресенской площадью первый мост через Торопу, там где она вытекает из озера Соломина, слева по мосту – озеро, справа по мосту – река, вдаль по реке Нёбино озеро, а прямо по мосту, к островной части, окружённой валом, дальше собор, второй мост, городище, Приволье, с Приволья – Заликовье, а прямо – к Поклонной горе, к В<нрзб>скому кладбищу.

И всё это объединяется главной улицей и называется эта улица, конечно, Миллионной улицей. Да как же иначе?

Но некоторые называют её ещё и Московской. Некоторые.

Они, по-видимому, не коренные торопчане.